…Обычно, нормальные люди, начинают свою автобиографию со дня рождения. Мне же, хотелось начать её с двадцатипятилетнего возраста, поскольку до того, она была наполнена самыми ординарными событиями, о которых мне очень часто хотелось вообще не вспоминать. Ну и что, что я родился в городе Ташкенте – столице Советской Социалистической Республике Узбекистан. В нём и до меня рождались и умирали миллионы людей. И семья у меня была самая обычная, ни чем не выдающаяся. Отец Александр Алексеевич (участник Великой Отечественной войны), работал электромехаником на мебельной фабрике, а мать Зинаида Фёдоровна (участница Великой Отечественной войны), была сначала машинисткой, затем начальником отдела кадров и впоследствии заместителем директора Республиканского Дома научного атеизма.

Самое раннее, что сохранила память о детстве, это проливной дождь и я, стоящий на площади перед гранитным памятником Иосифу Сталину, среди тысяч заплаканных людей. Я не плакал, как и мой отец, а только в страхе отпрыгивал по необъятным лужам, опасаясь, как бы на меня не наступили в этой толчее. Вероятно, этот урок пошёл на пользу, поскольку всю оставшуюся жизнь никогда не позволял ни кому, на меня наступать, что вызывало у многих раздражение и злость. Потом была замечательная советская образовательная школа, которая, в самом деле, мне многое открыла, и я понял то, чтобы что-то знать, надо самому читать и приглядываться к окружающей жизни. Уличные драки среди сверстников из других районов города, воспитывали смелость, инициативность и уважение к собственному мнению. Слава Богу, так случилось, что моим соседом был выдающийся узбекский писатель Гафур Гулям. Одноклассниками в школе были и его дети, поэтому очень скоро я с писателем и познакомился.

Он давал мне каждую неделю кипы книжек, чтобы я читал, а потом высказывал своё мнение о прочитанном. Гафур-ака, втолковывал мне принципы понимания образности, задачи и цели писательского мастерства. А я, по глупости своей, ещё отваживался спорить с ним. Так я полюбил литературу. Умную литературу. Работать начал рано. Лет в четырнадцать я помогал отцу в его «шабашках» по проводке электроснабжения в частных домах, в производственных цехах других фабрик в воскресные дни, а в основном, по вечерам и ночам. Сделал своим личным «бизнесом» разведение аквариумных рыбок, что способствовало хоть какой-то материальной поддержкой для семьи. Официально начал работать в год ташкентского землетрясения (1966 год). Но и в это время учился в школе и работал по-полдня, чаще вечерами и праздничными днями. И первой моей официальной специальностью после окончания школы стала должность инструктора-методиста Республиканского Дома научного атеизма. Так что с тех самых пор у меня особое отношение к религии вообще.

Затем, что обычно для любого нормального гражданина СССР, служба в рядах Советской армии, а по окончанию и учёба в Ленинградском Университете на факультете журналистики. По завершению учёбы работал в нескольких республиканских газетах литсотрудником и корреспондентом. В летнее время участвовал в ряде археологических экспедиций, писал очерки и репортажи. Во время одной из редакционных командировок встретился с профессором Галиной Анатольевной Пугаченковой, которая уговорила меня перейти на работу с декабря 1976 года в её сектор Института искусствознания при Министерстве культуры УзССР. Тем более что к этому времени в советской журналистике уже возникли ярые давления идеологического характера на независимое и объективное мнение авторов публикаций, корреспонденций.

За годы работы в Институте искусствознания я принимал участие в самых различных археологических экспедициях по всему Узбекистану. В то же время, совмещая работу с обучением в Ташкентском государственном университете, получил специальность историка и археолога. Знакомство с методами работы на археологических и архитектурных памятниках Средней Азии таких замечательных специалистов, как Л. Маньковская, Д. Зильпер, Л. Альбаум, М. Булатов, Г. Пугаченкова, В. Сарианиди, Б. Литвинский стало для меня лучшей практической школой. Думаю, что не каждому так везло в Среднеазиатской археологии как мне, тем более, что историю искусства этого региона я начал изучать под руководством Л. Ремпеля при поддержке Р. Такташа и Л. Шостко. Тогда же и определилось моё основное направление в научной деятельности – изучение истории социальных и религиозных аспектов древних культур народов Центральной Азии.

В этот период могу выделить, пожалуй, три ярких открытия в моей биографии. Это, прежде всего, обнаружение и раскопки мной оссуарного комплекса V-VII веков нашей эры на окраине селения Иштыхан в Самаркандской области, где были найдены керамические погребальные ящики древних зороастрийцев богато оформленные рельефными изображениями пантеона божественных сущностей. Открытие и раскопки древнего городища Курган-тепе в Самаркандской области, на котором мной был выявлен и раскопан зороастрийский храм огня II века до нашей эры – III века нашей эры. Кроме того там же мной было начато изучение культово-погребального комплекса вблизи древнего городища, раскопки древнейших захоронений дали весьма примечательный археологический материал античных произведений искусства Согда. В это же время, мной было обнаружено сосредоточение уникальных древнейших наскальных изображений (петроглифов) в урочище Каракия-сай, Кушрабадского района. Время, когда древние художники наносили эти графические изображения, определяется нами в пределах от эпохи ранней бронзы до средневековья.

Заметный промежуток моей жизни был посвящён изучению древнейших горнорудных разработок на территории Центральной Азии. С конца 1985 года я стал работать ведущим археологом Объединения «Ташкентгеология» при Государственном комитете Геологии и Минеральных ресурсов Республики Узбекистан. Передо мной стояла неимоверно трудная задача по сохранившимся или вновь открытым следам давнопрошедших рудознатцев определить методы поиска месторождений, поисковых критериев применявшимися древними. Кроме всего остального, в этой работе было необходимо определить прикладную информацию для современной промышленности, то есть – выявление перспективных участков и объектов с золотосеребряными рудами и прочими полиметаллами для дальнейшей разработки и эксплуатации. Моим исследованием и поиском древних выработок, обследованием поселений рудокопов, изучением рудоплавильных производств были охвачены практически все области Республики. В результате этих работ было выявлено и предложено для промышленной эксплуатации четыре перспективных района на золотосодержащие руды.

С самого конца восьмидесятых годов я был приглашён на должность руководителя отдела археологии Научно-исследовательского Института Реставрации и консервации памятников культуры.

Попутно, мной продолжались изучения памятников культуры и религиозного мировоззрения кочевых народов Средней Азии. Не останавливал я свои археологические наблюдения на памятниках археологии Ташкента. В рамках программ Института реставрации и консервации памятников культуры, регулярно проводились экспедиционные исследования, выявления и учёт археологических памятников ряда областей Республики. Готовились мной и материалы по организации охранных зон на наиболее выдающихся или требующих особого внимания, памятниках археологии в Самаркандской, Кашкадарьинской областях и в Ферганской долине. Последние годы я всё чаще обращаю внимание на развитие живописного искусства Узбекистана. Внимательно изучаю творчество ряда художников страны. Стараюсь разобраться в тенденциях развития психологии творческого процесса. Много лет тому назад, профессор Лазарь Ремпель задал мне вопрос: – Как ты думаешь, почему древний человек начал рисовать на камнях или стенах пещеры? Миллионы лет он ничего не рисовал, и вдруг, совершенно внезапно, начал изображать мир вокруг себя?