Мы приходим   из мира, где знали иные мерила прекрасного; мы смутно вспоминаем   красоты, которыми не овладели снова; и в тот же мир мы возвращаемся.

                                                        Торнтон Уайлдер             

…В нашей махалле на южной окраине Ташкента, где я живу, всё как в обычном кишлаке, которых тысяча по всему Узбекистану. Ошалевший от ночных страхов и внезапно выпавшего снега петух простуженным голосом заголосил о наступлении утра. И как по команде где-то заурчали ещё не совсем проснувшиеся автомобили, кто-то с грохотом уронил таз, совсем рядом недовольным воплем упрямец ослик пытался объяснить значение собственной свободы, и озорная стайка юрких воробьёв с шумом пронеслась над крышей нашего дома, направляясь к видневшемуся в далёко куполу большой квартальной мечети у входа в старинное кладбище.

Наш современный азиатский Восток совсем не похож на тот, который транслируется в лубочно-мультяшных фильмах. Это тот Восток, который с упоением любили русские, корейские, еврейские художники и который трогает какие-то потаённые струны души, вызывая томление духа в сладостном ожидании сказочного чуда.

При этом хочу заметить, что Восток уже давно открыл для себя многообразный мир переплетений чувств, законов духовности, игры интеллекта, поэтику большой философии. Точно так же преображают наше сознание работы ташкентской художницы Марии Ли-Сафи. Она идёт оригинальным путём, не копируя предшественников и не подражая им, создавая на своих полотнах и графических листах мир новый поэтики. Ещё недавно было невообразимо соединить хорошую живопись с декоративностью, с арабесками. В работах Ли-Сафи мы видим иное. Найдя для себя раз определённую манеру, Мария стала отрабатывать в творчестве только это направление – ажурность и цветовое многообразие исполнения. Это было достаточно далеко от прикладного искусства, но в том же тоне ощущения от изображаемого. Поэтому её картины кажутся более доступными пониманию любого человека. Но на самом-то деле, это далеко не всё так просто!

Очень просто делать то, что нравится публике, рисовать то, что она узнаёт, не задумываясь. Привычное приятно человеку: новое же заставляет напрягать воображение, порой даже вызывает отторжение. Во время первых выставок импрессионистов посетители негодовали: мол, где это видно, чтобы деревья были фиолетовыми, апельсины – синими, а небо – цвета свежего масла! Но пришло время, и мы видим мир таким, каким показали его импрессионисты. Дело в том, что для каждого чувства и для каждого предмета в сознании человека хранится обобщённый символ, код. В духовном мире людей до Элюара не было символа синего апельсина. Писсарро подарил нам код фиолетовых деревьев. Художники-импрессионисты раскрасили мир таким множеством оттенков, так сместили контуры предметов, вдохнув в них трепетание жизни, что реальный мир перед нашими глазами раскрылся, расцвёл, стал зыбким, неистовым, вечно меняющимся, мы заново открыли его для себя.

Можно конечно сказать, что Марии неслыханно повезло родиться в семье замечательного художника Александра Ли (на мой взгляд – последнего азиатского импрессиониста классического разлива) и Галины Ли, чудеснейшего графика-иллюстратора, владеющей невообразимой образностью восприятия любого сюжета литературного произведения. Родиться и сразу же окунуться в мир живописных грёз – не это ли первая школа для будущего художника? Это дорогого стоит.

Разумеется, что потом будут долгие годы обучения в РХУ им. П. Бенькова, в ТГИИ им. М. Уйгура, которые формировали навыки классической живописи и затейливой линии графики. По окончанию института искусств Мария Ли-Сафи буквально через пару лет сама начинает преподавать в этой же альма-матер. Но и преподавательская деятельность подразумевает постоянное профессиональное обучение.

Почему-то мы совсем забыли о том, что художник – фигура общественная, наглядная, людная. Жизнь его, через творчество, это – рупор, которым он общается с миром. Любое произведение, которое он представляет на выставке, это и рассказ о себе, своём видение времени и реакция на ту атмосферу, в которой он обитает в настоящий момент, какими бы завуалированными не были сюжеты полотна. Мария это понимает. Даже художественно оформленные декорации к спектаклям, пусть даже из совершенно далёких и забытых времён, передают чувство сегодняшнего художника, его реакцию на современное восприятие жизни зрителем, да и самим собой, в первую очередь.

Всё что художник не может высказать открыто, он имеет возможность на своём полотне продемонстрировать любой демарш – интонацией, сюжетом, цветовой гаммой, композицией, эмоциями и даже техническими приёмами живописи! Сейчас время, когда нет уверенности в каких-то постулатах, в каких-то людях. Если в «открытой и видимой миру» России никогда ничего не понятно в жизни, то у нас – «в подбрюшье» по Солженицыну, и подавно. Чем больше нас отечественные «средства массовой информации» убеждают в том, что всё у нас в жизни хорошо и радостно, тем больше и больше мы этому не верим. Тогда к чему открытая жертвенность художника? Ведь есть же возможность публично высказаться (кстати, у большинства людей такой возможности нет – кроме как собственной кухни), идти к людям, говорить с ними через краски своих холстов и, стало быть, – быть с ними в диалоге.

И Мария Александровна активно участвует в самых разнообразных по своему статусу выставках. Это были 8-ой. Международный АРТ фестиваль в г. Кан-Хва. Корея, выставка «Семь Я» ЦВЗ в г. Ташкент, выставка «Шажара» Музей прикладного искусства Узбекистана в г. Ташкент, Фестиваль изобразительного искусства Узбекистана ЦВЗ в г. Ташкент, Форум изобразительного искусства Узбекистана ЦДХ в г. Москва, в Болоньи международная выставка детской книги, совместно с корейскими художниками Выставка в Академии художеств в г. Ташкент, Корейская выставка в НБУ в г. Ташкент, благотворительная выставка, посвященная детям, болеющим СПИДом, проводилась под руководством «Юнеско» в г. Ташкент, Персональная выставка «Арабеска чувств» в галерее «Азия» в г. Ташкент и ещё целый ряд других.

Можно было перечислить ещё десятки выставочных событий в творчестве Ли-Сафи, но не об этом я хотел бы сейчас заметить. Я не верю, простите, в брюзжание некоторых «творцов» о том, что, мол, негде выставиться со своими работами «нормальному» художнику! Если не хватает вашей картине или нескольким работам места в огромном Центральном выставочном зале или Дворце творчества молодёжи (кстати – деды этой «молодёжи» в своё время громили и разрушали дворцы, при этом ещё поганой метлой, сдобренной изрядной долей свинца, гнали прочь их обитателей), то есть ещё сотни, сотни других площадок, и не только в столице страны, ведь за её пределами тоже живут умные, понимающие и замечательные люди, которым как воздух не хватает передвижных художественных встреч с лучшими живописцами страны! Фойе театров, концертных залов, клиник, учреждений, школ, вузов, колледжей, домов отдыха и санаториев, фамильных музеев, чайхан, переходов и придомных площадок отдыха, управлений махалля (больше похожих на байские усадьбы) и сотни других мест ожидают картины художников. Не кичись о том, что место не соответствует твоему великому таланту! Амбициозность не в чести у народа, поверьте мне. Ведь именно на таких (не для «избранных», а массовых) выставках быстрее запоминается имя художника, растёт его популярность.

При этом, хочу заверить, в пустующих коридорах банков, в фойе гостиниц и отелей художник быстрее найдёт своего покупателя, нежели в наших абсолютно бездарных худсалонах (вероятно от слов – «худой», «худший», «никудышный», но никак не «художественный»). Салоны у нас не работают с художниками, не «раскручивают» их творчество, а подобно обычным бездумным перекупщикам, которые полностью заполонили все наши громадные базары и торговые «точки», в самодовольном гедонистическом сне ждут, когда сам покупатель придёт к ним и заплатит столько, чтобы и им неплохо осталось для бездумного продолжения своего никчёмного «непосильного труда».

Концепция изобразительных сюжетов в работах Марии Александровны стала, а это со всей наглядностью сейчас чувствуется, значительно усложняться. Я бы даже сказал – обогащаться интересными идеями! От темы «Мой сказочный город», может быть даже с наивной и проникновенной любовью к минаретам и невзыскательным старикам на головах, которых птицы уютно любуются миром вокруг, до бытовой гротескости «С первым петухом»; от «Сделки», в которой «разбирают предстоящее событие» свахи, до «Зикр. Духовный танец дервишей», в котором крылья веры захватили всех участников молитвенного радения.

Необычные своей динамикой и красочностью произведения «Кафе-мафе», «Хурозканд», «Багдадский вор», «Пахта», «Первая любовь», «Шёлковый путь. Караван», «Золотая рыбка» и десятки других не менее существенных картин. Её инсталляции «Сухбат», «паЛИтра», «Базар» и видеофильм «Сказки Марии» привлекли внимание как маститых критиков-искусствоведов, так доверчивого зрителя, который ищет ответы о Истине.

Каждое поколение людей открывает для себя вечные истины добра и зла, подвига и предательства, любви и ненависти, рождения и смерти. Там за гранью веков, за туманом времени, сокрыта великая философия мудрецов. Но вот как постичь её, эту мудрость Бытия? Где найти эти ключи, чтобы расшифровать заложенные в каждом из живущих людей на нашей Земле, добромыслимые коды? Без Истины для нас уже нет и жизни. Мы глубоко пропитаны ядовитой ложью, в которую нас всё время обрекают «новоявленные пастыри». Ничтожества, олигархи и тираны – становятся нашими идеалами! Мы поклоняемся сегодня идолам мракобесия! А может кто-то только делает вид что служит и поклоняется очередному Дракону, а на уме мысль: «Переживали ещё и не такое, так что будем живы – не помрём и от иконы очередного вурдалака!»?

Триллиарды солнц в бесконечных триллионах галактик, освещают и теплом своим дают жизнь совсем другим планетам, на которых другие люди, которые тоже ищут Истину и обязательно созидают! Разве это не так?

Судьба распорядилась так, что душа Марии Ли-Сафи открыта всему миру. В её мироощущении, как я уже отметил, переплелись Восток и Запад. Такова и судьба картин Марии. Её работы находятся в Музее искусств Республики Узбекистан, в Музее Востока в Москве, во многих частных коллекциях России, Турции, США, Узбекистана, Казахстана, Кореи, Японии...

Графические серии Марии Александровны «Дитя Аллаха», Тысяча и одна ночь», «Тысяча и одна ночь. Потерянная сказка» впечатляют изысканностью как в строгости линии, так и во внедрении отдельных колористических решений. Несмотря на все перипетии времени – инфляции, кризисы, пандемии – художница Ли-Сафи сядет в свой маленький автомобильчик и, наперекор дождям и ветрам, сегодняшнем утром отправится к своим ученикам в художественный институт имени Бехзада и будет вместе с ними постигать красоту и нравственные высоты Истины. Именно такой она изобразила себя за баранкой машины. Впереди, несмотря на непогоду, суету будничной жизни нашего города будут новые открытия…

P.S. Как-то совсем, вроде, недавно я отправил Марии Ли-Сафи записку: «Просматривая сегодня архивы, мне вновь попался на глаза замечательный портрет, выполненный Вами «Портрет сапожника». Того самого еврея, коей сидит у Вашего дома и починяет, то, что должно быть уже давно оказаться на свалке.  Очень приятная и милая работа! Мне сразу же захотелось высказать несколько слов относительно того, что в своём творчестве Вы идёте, практически, на мой взгляд, в правильном направлении. Характер Вашей живописи, разумеется, менялся год от года. Усложняясь, обретая всё более весомые смыслы и мастерство движения кисти, классическом сочетании красок. Этому научиться нельзя, это врождённое. Либо есть голос, либо его никакими сырыми яйцами не приобретешь.

Я хорошо помню тот самый цикл работ с милыми обнажёнными девичьими животиками, по типу «А-ля, Гульчатай, покажи личико!». И мне тогда привиделось, что это знакомое мне пластическое решение, которое было присуще Розенбергу Лейб-Хаим Израилевичу. Цветовые контрасты и яркость красок этого Лейб-Хаима, т.е – Льва Самойловича Бакста, которые шли вразрез с теми представлениями о красоте, которые предпочитались в стиле ар-нуво. Прозрачные шаровары гаремных одалисок, цветастые одеяния, эгреты и тюрбаны, драпировки восточных дворцов и гаремные подушки, яркие сверкающие камни и нити жемчуга – вся эта экзотика поразила воображение той Парижской публики, которая валом валили на «Русские сезоны» Дягилева. Льва Бакста и Михаила Фокина в то время обвиняли критики – моралисты, но при этом публика буквально ломилась на представления. Скандальная слава принесла успех многим спектаклям балета, особенно это коснулось «Шехеразады».

Вы также не минуете чашу оную – будут морализировать, будут вопить о том, что, мол, мало подлинного Востока. А, Восток-то, он где? Он в сознании, в генетическом вкусе, а не на наших ошалевших от «новой и цивилизованной» архитектуры городов, убитых национальных базаров, коих Вы с изумительной красотой изображаете.

Поэтому никого не оставляете равнодушным к тем новым тенденциям, присущим для последнего времени в Вашем творчестве. Неожиданно, ярко и с доходчивостью, которая наполнена смыслами. Вот это симбиоз восточных арабесок, на стилевой основе модерна с смелым вводом хорошей станковой живописи мне импонирует. Работать в стиле, который Вы продемонстрировали в плотнее «Зикр», с чего, собственно, и началось Ваше движение к собственной творческой манере, на мой неискушённый взгляд, совершенно верное направление. Держитесь его, развивайте этот стиль, и перед Вами откроются такие непостижимые творческие пространства собственного Я, о котором мечтают, но, увы, редко достигают другие (большинство так и остаются без своего «лица») художники.

С этим и остаюсь, мой дорогой и талантливый Друг!»

Для редакции «Звезда Востока».

Читайте новости на моём сайте: https://www.facebook.com/vladimirkarasev.official/.